Тысячи людей стремились к могиле блаженной Ксении, неся ей свое горе, нужду, болезни и страдания.
Смоленское кладбище стало местом захоронения и других подвижниц благочестия.
Недалеко от часовни блаженной Ксении находится могила юродивой Анны Ивановны Лашкиной (или Лукашовой), подвизавшейся в первой половине XIX века.
Так же, как и блаженная Ксения, Анна Ивановна происходила из обеспеченной, дворянской или чиновничьей семьи. Она училась в одном петербургском институте, после его окончания вращалась в высшем свете. Здесь она повстречала, а затем и полюбила гвардейского офицера, который, по-видимому, тоже ее полюбил. Анна Ивановна надеялась выйти за него замуж. Но неожиданно офицер предпочел другую девушку и женился на ней. Это так поразило Анну Ивановну, так глубоко потрясло ее, что она совершенно разочаровалась как в себе самой и своих достоинствах, так и в возможности достижения земного счастья.
Анна Ивановна поняла, что на земле, где так много зла, истинного счастья быть не может, счастье возможно лишь на небе, в соединении с Богом. Значит, для того чтобы быть счастливой, надо отказаться от всего земного, греховного, нужно умертвить в себе все, что привязывает к земной жизни, нужно вступить в борьбу со всеми страстями и похотями мира, нужно сделаться прежде всего нищею духом.
И Анна Ивановна разом оборвала все связи с миром: оставила Санкт-Петербург, родных, знакомых. Несколько лет от нее не было никаких вестей. Неизвестно, где она жила эти годы и чем занималась.
В Санкт-Петербурге Анна Ивановна снова появилась уже под видом юродивой.
Она была одета в самое жалкое рубище, на голове носила белый чепец, который покрывала ситцевым платком, повязанным сзади. В одной руке у нее всегда была палка, а другой она придерживала за спиной огромный мешок, в котором хранилось все, что подавали ей добрые люди.
Подобно блаженной Ксении, Анна Ивановна целыми днями бродила по городу. Ее часто видели на Сенной площади, в Гостином дворе, в Перинной линии и в иных людных местах... Купцы, приказчики и другие добрые люди, видя эту оборванную женщину, охотно подавали ей милостыню, а те, кто знал Анну Ивановну, дарили ей лоскутки ситца, платки, башмаки, ленты: все это Анна Ивановна складывала в свой казавшийся бездонным мешок, раздавала потом беднякам. Когда же мешок становился пустым, Анна Ивановна клала в него камни и таскала их на себе.
Иногда она заходила в пансионы, институты, разговаривала с воспитанницами и поражала всех отличным знанием немецкого и французского языков.
Большею частью Анна Ивановна жила и ночевала на Сенной площади в доме торговца меховыми товарами Петухова (была даже восприемницей его детей), в квартирах клириков Спасо-Сенновской церкви протоиерея Иоанна Иванова, священника Василия Чулкова, в квартире сирот диакона той же церкви Березайских.
Почти каждый день она приходила в Спасо-Сенновский храм или к утрене, или к ранней обедне: приложится к иконам, раздаст милостыню нищим, а потом зайдет к кому-нибудь. Тут она и обедала, и пила чай, и ночевала.
Все жители Сенной площади - торговцы, приказчики, чернорабочие и многие из духовных лиц, хорошо знавшие Анну Ивановну, - относились к ней с глубоким уважением, видя, что это не просто нищая, а Христа ради юродивая, которая раздает полученную милостыню тем, кто действительно в ней нуждается.
Так же, как и к блаженной Ксении, к Анне Ивановне по-особому относились извозчики. Увидев Анну Ивановну, они наперегонки мчались к ней в своих пролетках, зная, что если кто провезет юродивую хоть несколько метров, у того день будет прибыльным. Но Анна Ивановна никогда не садилась в ту пролетку, которая примчалась первой: она на многих кричала, шумела, грозила палкой и всегда выбирала того извозчика, которого считала лучшим. За проезд Анна Ивановна всегда давала пятиалтынный, но извозчики не хотели брать эту плату:
«Куда ты мне даешь пятиалтынный?.. Дай мне лучше копеечку... Не надо пятиалтынного...» - говорили они и радовались, когда получали от Анны Ивановны копеечку - эта копеечка, как они знали и верили, доставит удачу в дневной выручке.
Известны пророчества Анны Ивановны.
Протоиерей Покровской Коломенской церкви, отец Гавриил Михайлов, хорошо знал Анну Ивановну, но недолюбливал ее. Иногда он подшучивал над юродивой.
Однажды хоронили богатого купца. На поминках, где собрались многие священники, разговор пошел о добродетелях почившего, о том, как легко умирать людям, еще при жизни исполнившим все, что надлежит исполнить христианину. Отец Гавриил, обращаясь к Анне Ивановне, спросил:
«Вот и ты, Анна Ивановна, много постранствовала в своей жизни, много потрудилась, а приготовилась ли ты к смерти? Ведь ты, я думаю, скоро умрешь».
«Батюшка, - ответила Анна Ивановна, - я всегда готова умереть. Я всю жизнь к этому готовилась. Да вот мне жаль: когда я умру, и ты проживешь после меня не более одной недели. А ведь у тебя семья, надо же и семью пожалеть».
Это же предсказание о его смерду после своей Анна Ивановна повторила отцу Гавриилу и в другой раз, когда они встретилась на Садовой улице. Анна Ивановна подошла за благословением, а отец Гавриил снова пошутил:
«Все еще странствуешь, а я думал, тебя давно уже нет...»
И действительно, через два дня после смерти Анны Ивановны отец Гавриил сильно заболел и, несмотря на все усилия врачей, сразу скончался.
Протоиерею отцу Александру Листову, еще когда он служил иереем в Спасо-Преображенской колтовской церкви, Анна Ивановна сказала:
«Ну, батюшка, ты скоро будешь большим священником, видишь: все бугорки да бугорки, горки да горки, кресты да кресты... А деревьев-то, деревьев сколько! Вот ты там и будешь большим священником!»
И действительно, в скором времени отца Александра неожиданно назначили настоятелем храма на Большеохтинском кладбище и возвели в сан протоиерея.
Отцу Александру (он тогда уже служил на Охте) Анна Ивановна подала два куска розовой материи:
«Возьми, батюшка, эти куски, они тебе к свадьбе пригодятся».
Отец Александр удивился - он не предвидел никакой свадьбы. И лишь когда к двум дочерям батюшки посватались женихи, он понял смысл подарка Анны Ивановны.
У диакона Спасо-Сенновской церкви отца А. Васильева родился сын. Крестины проводили дома, диакон был небогат, и гостей пригласили немного - родственников, куму, кума, священника. Уже принесли крещенскую купель, когда диакон увидел, что к парадному подъезду дома идет грязная, оборванная Анна Ивановна.
«Ах эта Анна... - растерялся отец диакон. - Опять притащилась... Куда же я ее дену? Придут кум, кума, священник, может быть, гости... Что я с ней буду делать?»
«Ну, не волнуйся, - сказала матушка-родительница. - Я возьму ее к себе на кухню». И тут они увидели, что Анна Ивановна вдруг повернула от парадного подъезда и направилась к черной лестнице, ведущей на кухню.
Матушка встретила Анну Ивановну на кухне, и Анна Ивановна сразу сказала:
«Ах эта Анна... Опять притащилась... Ну куда вы ее денете? Придет батюшка, кум, кума, а гостей-то, гостей сколько! Что вы с ней будете делать? Разве в кухню? Да нет, я уйду и из кухни. На вот, возьми копейку-то, у вас средства небольшие, тебе это пригодится, это новорожденному первый подарок».
Отдав копейку, Анна Ивановна сразу повернулась и ушла. Как и предсказала Анна Ивановна, гостей на крестины неожиданно пришло очень много, и все принесли новорожденному богатые подарки.
Особенно обличала Анна Ивановна заносчивость и чванливость.
У протоиерея Иванова однажды осталось ночевать много гостей. Кроватей и диванов на всех не хватило, некоторым стелили на полу. На полу же постелили и бедной родственнице, вдове сельского дьячка. У нее было два сына, которые с помощью протоиерея были устроены в духовное училище. Вдова обиделась, что ей и сыновьям выделили место на полу, и, укладывая сыновей, сказала:
«Ну что ж, детки, ложитесь. Вот будете профессорами да академистами, так вас не будут на пол класть».
Анна Ивановна, которая тоже ночевала в этом доме (ее уложили на кухне), сказала:
«Какие у тебя они там профессора да академисты, оба они будут цапари да каменисты».
И действительно, оба сына этой вдовы за дурное поведение были уволены из духовного училища и стали ворами и бродягами.
Вспоминали, как однажды зимой Анна Ивановна зашла в сад к этому же протоиерею и стала охать и ахать от удивления.
«Яблок-то, яблок сколько! Ну, куда их столько девать-то? Эх, горе, горе, забыли подпереть сучья-то... Ну вот, теперь они все и обломятся...»
На следующее лето в этом саду был такой урожай яблок, что многие ветки от тяжести плодов действительно сломались...
Как-то, бродя по городу, Анна Ивановна зашла в Александро-Невскую лавру, и во дворе ей попался молодой ученый архимандрит. Анна Ивановна подошла под благословение и неожиданно сказала архимандриту, - что скоро он станет епископом.
И когда этот архимандрит был действительно возведен в епископский сан и стал викарием Санкт-Петербургским, он вспомнил о предсказании Анны Ивановны, разыскав ее и устроил в большеохтинскую богадельню. Но этому были не рады как сама Анна Ивановна, так и ее соседки. Анна Ивановна не могла равнодушно смотреть на праздную жизнь старушек в богадельне, проходившую в сплетнях и ссорах, - Анна Ивановна вмешивалась в их ссоры, кричала на них, делала наставления, чем усугубляла и без того недоброжелательные отношения. Старушки же, со своей стороны, относились к Анне Ивановне с презрением. Анна Ивановна терпела обиды, не гневалась на своих обидчиков, но, чтобы не вводить их в новые грехи, предпочитала жить на Сенной.
Блаженная Анна Ивановна предвидела свою смерть и сама выбрала место для своей могилы.
Незадолго до смерти Анна Ивановна, захватив с собой погребальный покров, пришла на Смоленское кладбище к отцу настоятелю храма Смоленской иконы Божией Матери. Приведя отца настоятеля на то место, где теперь ее могила, Анна Ивановна разостлала на земле покров и попросила отслужить панихиду по рабе Божией Анне. Когда панихида была отслужена, Анна Ивановна пожертвовала свой покров в храм, с условием, чтобы им покрывали бедных, убогих покойников. Отца настоятеля Анна Ивановна попросила похоронить ее на том месте, где лежал на земле разостланный покров. Монахини одного из санкт-петербургских женских монастырей, узнав, что Анна Ивановна выбрала место для своей могилы на Смоленском кладбище, стали просить ее о том, чтобы она завещала похоронить себя на монастырском кладбище, предлагая любое место, но Анна Ивановна не изменила своего решения, желая, чтобы ее могила была недалеко от часовни блаженной Ксении.
Вечером 1 июля 1853 года в тесной квартире Березайских Анна Ивановна тихо безболезненно скончалась.
Окончилась земная жизнь великой подвижницы, которая избрав жизнь оборванной, грязной побирушки, возбуждавшей то жалость, то отвращение у встречных, старалась избавиться от всего земного, греховного.
Известие о смерти Анны Ивановны тотчас же разнеслось среди жителей Сенной площади и окрестностей, и все, знавшие блаженную и почитавшие ее, поспешили ко гробу усопшей праведницы. Приходили сотни, тысячи людей. Маленькая квартира не могла вместить всех, усопшую вынесли в храм, и толпы народа приходили проститься с Анной Ивановной. Пять дней тысячи людей шли к Спасской церкви на Сенной - от Гостиного двора, Перинной линии, всех улиц и переулков, окружавших Сенную площадь. Хоронили Анну Ивановну 5 июля, и обширный храм не мог вместить всех, кто пришел на панихиду: стояли на паперти и в ограде церкви. Вспоминали, что на кладбище собралось тридцать - сорок тысяч человек.
В 90-х годах XIX века могила Анны Ивановны представляла собой простую насыпь, обложенную по бокам дерном и покрытую сверху цокольной плитой с надписью, сделанной, по всей вероятности, Петуховым:
«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. На сем месте погребено тело рабы Божией Анны Ивановны Лашкиной, престарелой девицы, прожившей в юродстве Христа ради. Я знал ее более тридцати лет, и была в одном положении. Скончалась июля 1 дня 1853 года».
На могиле стоял дубовый, увешанный иконами крест, пред которым теплилась лампада. Из могильной насыпи посетители брали землю и уносили ее домой, как верное средство от болезней. Разбираемую ежегодно землю приходилось насыпать снова и снова.
В самом конце XIX века над могилой Анны Ивановны была устроена часовня (разрушена в годы богоборчества).
Молва о подвижнической жизни Анны Ивановны, о ее прозорливости долго хранилась в народной памяти. Многие из тех, кто шел к блаженной Ксении, приходили и на могилу Анны Ивановны, молились, просили у нее помощи в своих нуждах, брали землицы, а затем шли к часовне блаженной Ксении, где и поминали Анну Ивановну вместе с блаженной Ксенией.
Каждый посетитель кладбища, слышавший об Анне Ивановне, непременно заходил помолиться на ее могилу, а зайдя в часовню блаженной Ксении, поминал в своих молитвах Ксению и Анну.
* * *
Уже значительно позже местам почитания стала и могила Матроны Петровны Мыльниковой, которая была известна в Петербурге под именем Матронушки-босоножки.
Родилась она в деревне Ванино, Костромской губернии, в крестьянской семье, была замужем за костромским мещанином Егором Тихоновичем Мыльниковым. Брак для нее был тяжелым испытанием, в замужестве она перенесла много огорчений.
В Костроме Матрона Петровна имела свой домик на Сергиевской улице и бакалейную лавочку.
Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов муж ее был призван в действующую армию, где и умер. С ним вместе отправилась на войну сестрой милосердия и Матронушка. По своей должности она получала жалованья двадцать пять рублей в месяц, но тут же раздавала деньги бедным солдатам.
По окончании войны Матронушка посвятила жизнь служению Богу и ближнему. Продав в Костроме все свое имущество, Матронушка раздала вырученные деньги нищим и бедным, а сама отправилась странствовать, наложив на себя трудный подвиг юродствующей Христа ради, и первый путь ее - босиком - был к Соловецким чудотворцам. С этого времени, то есть со времени окончания Турецкой кампании, Матронушка, странствуя по святым местам России (четыре раза она была в Иерусалиме), никакой обуви на ноги не надевала, а всегда, зимой и летом, не обращая внимания на морозы, ходила босой в течение тридцати трех лет. Теплой одежды также никогда не имела, а носила все легкую, летнюю, и притом обязательно - белую, как символ ангельской чистоты. В Санкт-Петербурге жила около тридцати лет, сначала на Петербургской стороне, где подвизалась в свое время и блаженная Ксения, а затем, последние шестнадцать лет, - у часовни иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», что на Стекольном заводе.
В этой часовне, церкви и на Шлиссельбургском проспекте Матронушку можно было встретить почти всегда - в белом одеянии, с посохом в руках, босой. Редко кто проходил мимо домика Матронушки, не зайдя к ней попросить молитв по случаю разных неудач в жизни. Многие оставляли ей пожертвования, и все деньги Матронушка раздавала беднякам, помогала их семьям, посылала пожертвования в монастыри и бедные приходы, а также покупала Священное Евангелие, святые иконы, которыми благословляла своих посетителей и почитателей, ежегодно перебывавших у нее в числе несколько тысяч человек. Лампадного масла она рассылала по монастырям и приходским церквам свыше пятидесяти пудов в год.
К ней заходили не только бедняки, не только страждущие страстями, многие алкоголики молитвами Матронушки избавились от пьянства. Но у нее было много почитателей и среди интеллигенции, в средних и высших кругах.
Сохранилось множество рассказов о чудесной помощи Божией, пришедшей по молитвам Матронушки. Те, кто приходил к ней с просьбой помолиться, помочь в беде, скорби, слышали в ответ: «Ну, не больно-то вдавайся в горе-то! Я еще за тебя помолюсь!» - и помощь приходила.
В сентябре 1910 года у Матронушки перед иконами погасло семь лампад, и на вопрос, что бы это значило, Матронушка, указывая рукой на юг, как бы по направлению к Москве, ответила: «В Россиюшке что-то будет нехорошо, в Россиюшке-то. - И, как бы предвидя дальнейшие вопросы, добавила: - А Царя-то, батюшку, Господь спасет, Господь спасет. Вот через год сами увидите». Это пророчество исполнилось в сентябре 1911 года в городе Киеве, когда в присутствии Государя Императора был убит Председатель Совета министров П.А. Столыпин.
Скончалась Матронушка в возрасте девяноста двух лет, но такой возраст был указан в паспорте, а сама блаженная говорила, что ей уже девяносто семь лет.
В день смерти блаженной Матронушки возле ее домика собралось столько людей, что был назначен специальный наряд полиции. На почившей старице было одеяние схимонахини с деревянным наперсным крестом - Матронушка, будучи в Иерусалиме, приняла схиму с именем Марии, дав Богу слово скрывать это ото всех. До двадцати пяти тысяч человек пришло на похороны почившей праведницы! Покоится Матронушка у церкви пророка Илии на Гороховых.
* * *
На Смоленском кладбище погребены и почитались некоторые другие юродивые: Марфа, Ирина, Анна Ивановна Комиссарова, Ольга Ивановна.
Но больше всего людей ходило и ходит на могилу блаженной Ксении.
Ежедневно служились десятки панихид, с могилы щепотками и горсточками уносилось несколько пудов земли!
Осенью 1901 года по проекту А.А. Всеславина над могилой блаженной Ксении была начата постройка новой часовни в русском стиле, освященной по завершении строительства 12 октября 1902 года. В изголовье мраморной гробницы блаженной Ксении был поставлен иконостас из мрамора и висел мозаичный образ распятого Христа, пред которым горела неугасимая лампада. На стенах - множество икон в киотах, среди них - две серебряные, которые подарил в часовню по обету князь Масальский, вернувшись с Русско-турецкой войны 1877-1878 годов. За алтарем часовни, в стене, мраморная доска со словами: «Здесь покоится тело рабы Божией Ксении Григорьевны, жены придворного певчего в хоре, полковника Андрея Федоровича Петрова».
Тысячи богомольцев, в том числе инославных, приходили к часовне почтить память блаженной. Сотни рассказов о молитвенной помощи блаженной Ксении всем, с любовью прибегающим к ней, передавались из уст в уста. «Нигде не служится столько панихид, сколько на ее могиле, - писал Павел Новгородский. - Побуждением к этому служат рассказы о чудесах, совершившихся по молитвам блаженной Ксении для тех, кто с верою помолился на ее могиле... Эти рассказы ходят по всему Петербургу, завозятся приезжими в провинцию и привлекают массу посетителей на Смоленское кладбище». Кипы писем приходили в часовню с просьбой отслужить панихиду, и каждому автору такого письма отсылалось особое извещение. Число паломников доходило до пяти тысяч человек в день. Бывали дни, когда в часовне служилось семьдесят панихид.
После Октябрьского переворота, во времена воинствующего безбожия, власти делали все, чтобы изгладить из памяти народной имя блаженной Ксении. Но православные почитатели блаженной Ксении всеми силами старались сохранить часовню и могилу. 26 мая 1919 года двадцать прихожан и священнослужителей Смоленской церкви подписали с Василеостровским Советом рабочих и крестьянских депутатов договор об аренде часовни - только таким путем можно было сохранить часовню для верующих. Среди подписавшихся были: настоятель Смоленской церкви протоиерей Алексей Западалов, смотритель храма, все священники, служащие церкви и верные прихожане.
В страшные 30-е годы люди шли к матушке Ксении за утешением и помощью, хотя ходить в часовню было небезопасно.
17 августа 1940 года постановлением горисполкома часовня была закрыта. Во время Великой Отечественной войны в ней находился склад тары из-под горюче-смазочных материалов. Мраморные плитки с гробницы блаженной Ксении разобрали. Утварь из цветного металла сдали в переплавку, почти все иконы были сожжены.
Но даже в годы блокады люди не перестали ходить к часовне. У стен часовни горели чудом сохраненные свечи, возносились горячие молитвы ко Господу с верой в заступничество угодницы Христовой.
По окончании войны, уступая настойчивым просьбам православных жителей города, в 1946 году власти наконец разрешили открыть часовню. Отсыревшая и обветшавшая за годы войны часовня требовала ремонта. К 1947 году она была отреставрирована внутри, и каждый день с утра до вечера у гробницы блаженной Ксении служились панихиды при большом стечении народа. Протоиерей Иоанн Миронов рассказывал, что в это время на Смоленском кладбище служило двенадцать священников. С девяти утра до девяти вечера непрерывно совершались панихиды, и поток людей, которые приходили за помощью к блаженной Ксении, не иссякал. Хотя блаженная еще не была прославлена Церковью, люди приходили отслужить панихиду, уповая на ее помощь, помня ее слова:
«Кто меня знал, да помянет мою душу для спасения души своей».
В 1960 году часовню вновь закрыли. В ее стенах по указанию городских властей пытались устроить скульптурную мастерскую, но работать в ней было невозможно: утром, придя в мастерскую, рабочие не раз находили вместо скульптур черепки. «Могилу Ксении, - вспоминает Марфа, певчая храма Смоленской иконы Божией Матери, - замуровали, поставили на ней постамент. На этом постаменте и работали мастера. Словно на трясине... Ни одного гвоздика не дала им вбить Христова угодница - все валилось из рук... Тогда решили наладить изготовление статуй типа «Женщина с винтовкой», «Девушка с веслом». Опять незадача. Сколько раз, бывало, крепко-накрепко запрут мастера часовню, утром приходят, а вместо скульптур одни черепки...» Через некоторое время работу в мастерской и вовсе прекратили.
Несмотря на то что доступ в часовню был практически невозможен, паломники шли к ней. На стенах, на заборе, окружавшем часовню, стали появляться надписи, просьбы к блаженной Ксении.
«Когда я была пятилетним ребенком, - рассказывает Л.П. Шпаковская, - мама нередко возила меня на Смоленское кладбище, рассказывала о Ксении. Часовня тогда была еще закрыта. В день памяти Ксении, 6 февраля, мы ходили с зажженной свечой и молились».
За те годы, что часовня пребывала в оскверненном состоянии, ее облик изменился. Стены почернели от сырости, штукатурка обвалилась, пропала уникальная икона на стекле в оконном проеме, была повреждена кровля и снесены луковичные главки. Битые кирпичи грудами лежали на испорченном, перекопанном полу, но сама могила матушки Ксении была огорожена, обложена камнями, и на ней установлен небольшой металлический крестик.
В 1984 году часовню блаженной Ксении передали общине храма во имя Смоленской иконы Божией Матери. Православные христиане приходили после работы, чтобы помочь восстановить часовню: выносили мусор, помогали чем могли. Часовню подняли из руин всем миром. В 1987 году митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (впоследствии патриарх Московский и всея Руси, + 2008) вновь освятил часовню после капитального ремонта.
Настоятель храма Смоленской иконы Божией Матери протоиерей Виктор Московский вспоминает:
«Некоторое время после ремонта часовня, хотя и была открыта для посещений, не использовалась как церковное здание. Это беспокоило людей. В приход обращалась с просьбами возобновить молебны, панихиды, литургии. И когда наконец это свершилось, верующие не скрывали радости. Воссоздана трепетная, особая атмосфера часовни, освященная незримым присутствием Христовой угодницы».
* * *
В дни празднования Тысячелетия Крещения Руси митрополит Алексий всенародно огласил перед часовней Деяние Поместного собора Русской Православной Церкви 1988 года о причислении блаженной Ксении Петербургской к лику святых.
«Тысячу лет назад Русская земля просветилась светом Христова Евангелия. С тех пор и доныне благая Весть продолжает возвещаться в ней и вести ко спасению верных чад Божиих через Русскую Православную Церковь. Неисчислимые сонмы святых угодников Божиих, прославленных и непрославленных, явленных миру и неизвестных ему, спасавшихся в разные эпохи этой тысячелетней истории; как плод красный Божественного сеяния в земле нашей, являются молитвенными предстателями о своих земных сродниках и родном Отечестве.
Ныне Русская Церковь всей своей полнотой - живых и усопших, спасающихся сегодня и ликом прославившихся до наших дней святых, - благочестно возвещает и провозглашает радостное духовное торжество своего благодатного служения.
Бесценно благо спасения человеческого, которое является целью его земной жизни, и великое духовное вдохновение дает созерцание подвигов праведников. Посему, дабы преумножилась радость чад церковных и явилась им сила и слава Божия, освященный собор Русской Православной Церкви, изучив жития, чудеса, труды и подвиги... подвижников благочестия, живших в разное время русской церковной истории, выносит свое решение о их канонизации. Итак, в полном убеждении об истинности и достоверности чудес, по молитвам этих подвижников совершающихся, отмечая всевозможные виды их христианской добродетели, высокой духовной жизни и церковного служения, собор ОПРЕДЕЛЯЕТ: изволися Духу Святому и нам причислить к лику святых угодников Божиих для всероссийского церковного почитания следующих подвижников христианского благочестия: … 6. Блаженную Ксению Петербургскую (XVIII - нач. XIX в.), бывшую юродивой, почитавшуюся еще при жизни и на протяжении всего XIX и XX века скорой помощницей и чудотворицей. Ради спасения и любви к ближним она взяла на себя подвиг казаться безумною. За свои труды молитвы, пощения, странничества и претерпевания со смирением насмешек блаженная получила от Бога дар прозорливости и чудотворения. Ее часовня на Смоленском кладбище Ленинграда была испещрена благодарениями за соделанные чудеса по ее молитвенному предстательству».
Освященный собор повелел честные останки блаженной Ксении, покоящиеся в часовне на Смоленском кладбище, посчитать святыми мощами, память ее праздновать 24 января (по старому стилю).
Русская Православная Церковь
Николаевский Собор
Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян
