На протяжении 1918 года христиане Звенигорода и окрестных селений в тревожном ожидании говорили о предстоящем вскрытии святых мощей прп. Саввы Сторожевского. В течение года во внутреннюю жизнь обители неоднократно грубо вмешивались большевики, в частности, уроженец соседней монастырю деревни Ягунино 27-летний комиссар Константин Макаров. Рабочий Путиловского завода, он прибыл в Звенигород организовать сельский совет с полномочиями Совета народных комиссаров и был назначен комендантом монастыря для того, чтобы взять на учет ценности обители. Разумеется, всем было ясно, что если большевики войдут в монастырь хозяевами, то лишат его главной святыни – мощей прп. Саввы.
15 мая 1918 года Макаров в сопровождении других лиц явился в монастырь под предлогом конфискации хлеба и описания имущества. Он потребовал у наместника ключи. Крестьяне шумно выражали недовольство происходящим. Ситуация все более выходила из-под контроля; началась драка, в результате которой Макаров был убит, его спутники изранены, один из них позже скончался от побоев. По рассказам местных жителей, смерть комиссара была мучительной. Страшно избитый, он был сброшен в мелкий пруд под монастырем и, казалось, утонул, но через некоторое время снова показался из воды, бросил последний взгляд на обитель, широко перекрестился и упал в воду. Так местное предание приписывает Константину Макарову покаяние в последние минуты жизни.
14 февраля 1919 года было опубликовано постановление Народного комиссариата юстиции об организованном вскрытии мощей в Советской России. Через месяц, 17 марта, были вскрыты святые мощи прп. Саввы Сторожевского. Все было тщательно подготовлено; за две недели организационная группа осмотрела все помещения, входы и выходы монастыря. В день вскрытия у ворот, на колокольне и по крепостным стенам были расставлены вооруженные люди. Тем временем в Звенигороде собрался уездный съезд Советов рабочих и крестьянских депутатов. Постановлением съезда было вскрытие мощей в монастыре. Приняв решение, все, кто участвовал в заседании съезда (около ста человек), отправились пешком в обитель. Большевики шумно вошли в храм, где на литургии молились несколько монахов и прихожан. Один из безбожников громко объявил о предстоящем вскрытии и потребовал сократить службу.
«Я в это время был в келье, – вспоминал игумен Иона, – и двое меня вызвали. А около паперти собрана была толпа» Государственный архив Российской Федерации. ФА-353, оп. 4, д. 391, л. 53 об.. Дождавшись, когда в храм подошел наместник о. Иона и собралась вся старшая братия, большевики потребовали приступить к вскрытию раки. Наместник Иона велел одному из иноков принести большое серебряное блюдо, на которое придется складывать косточки. Предчувствуя поругание святыни, о. Ефрем призвал большевиков почтительно отнестись к останкам Звенигородского Чудотворца, но его грубо прервали криком: «Замолчи! Довольно обманывать народ!» Голубцов С.А. Московское духовенство в преддверии и начале гонений. М., 1999, с. 60.. Иноки открыли покров и начали разоблачать святые мощи. Косточки были зашиты в схиму и мантию, которые пришлось распороть. По воспоминаниям одного участника вскрытия, «старший монах не допустил к раке, сам брал кости, целовал и передавал врачу звенигородской больницы, и тот всенародно объявлял, какая это часть скелета» Архив Звенигородского музея. Оп. 1, д., 138.. По просьбе настоятеля врач складывал косточки на принесенное ранее серебряное блюдо. После вскрытия игумен Иона внес святые мощи на блюде в алтарь, за ним в алтарь вошли несколько большевиков, где также позволили себе оскорбительные высказывания и действия. Когда святые мощи вынесли из алтаря и вновь положили в раку, безбожники сами разложили их так, «чтобы посмешнее выглядели» Вострышев М.И. Патриарх Тихон. М., 1995, с. 141., при этом строго запретив что-либо в раке трогать. Когда духовника обители иеромонаха Савву После закрытия Саввино-Сторожевского монастыря о. Савва в 1920-х гг. служил в московском храме Святителя Николая в Кленниках. В 1929 г. был сослан, в 1937 г. расстрелян в Бутово., очевидца событий, спросили о происходящем: «Как, отец Савва, было при вскрытии?», он отвечал: «Ужас... все – как в Гефсиманском саду: и поругание, и оплевание...» Государственный архив Российской Федерации. Ф. 353, оп. 4, д. 391, л. 73.
Вскрытия святых мощей в Советской России проходили по-разному: иногда большевики сами вскрывали мощи, в других случаях они стояли в стороне и ждали, пока св. мощи разоблачат иноки; ситуация часто зависела либо от смелости духовенства и мирян, либо от излишней разнузданности большевиков. Почему св. мощи прп. Саввы были вскрыты именно монахом, чья это была инициатива – лояльно настроенного председателя съезда советов или игумена, убежденного в своей правоте?
Немного отвлекаясь от конкретных событий, следует отметить особо, что если святые мощи оказывались нетленными, то вскрытие не предавалось огласке. Совсем иной была реакция безбожников, когда тело святого сохранялось в виде костей, отдельных тканей или в неполном составе. Поэтому, пока сами монахи открывали покровы и разоблачали святые мощи, в храме было относительно спокойно, но как только святые мощи обнаруживались в виде черепа и других костей, большевики принимались насмехаться и даже позволяли себе оскорбительные действия. Вот свидетельство о. Ефрема: «Долгом своей совести считаю со своей стороны заявить, что при вскрытии св. мощей прп. Саввы, производившие сие поступали крайне оскорбительным для религиозного чувства образом: брали и перекидывали из рук в руки со смехом череп прп. Саввы, подносили его мне к носу с кощунственными словами». Несколько часов спустя после осквернения святыни о. Иона написал подробный рапорт о происшедшем Можайскому епископу Димитрию (Довроседову), в ведении которого находилась обитель. В донесении сообщалось, что большевики «вели себя крайне неблаговидно в алтаре, изрыгая ужасные кощунства и касаясь святого престола» Голубцов С.А. Ук. соч..
20 марта в монастыре и городе были расклеены объявления (они походили больше на требования) с приглашением на осмотр вскрытых мощей. Очевидцы свидетельствовали: «Для этих осмотров с публикой являются лица в воинской форме, которые и теперь позволяют брать в руки кости преподобного Саввы и показывать их знакомым, хотя при этом присутствуют и священного сана лица из монашествующих Саввина монастыря» Государственный архив Российской Федерации. Ф. 393, оп. 1, д. 111, л. 59-60.. Но большинство из приходящих тогда в обитель людей состояло из крестьян и Звенигородцев, для которых молитва к прп. Савве не стала менее глубокой и проникновенной после всех кощунств. Например, крестьянин с Верхнего Посада (часть Звенигорода) Николаев, бывший в Рождественском соборе на другой день после вскрытия, вспоминал: «Я видел косточки в очень плохом виде, они лежали в большом беспорядке, все собранные и смешанные в кучу. Мне было крайне тяжело на это смотреть, и я все время плакал. Я два раза ходил на это смотреть... Пойдешь, посмотришь, поплачешь и пойдешь из собора. Было очень тяжело. Поглядишь, и горько поплачешь» Государственный архив Российской Федерации. Ф. 353, оп. 4, д. 391, л. 246.. Об этом же периоде вспоминал о. Ефрем: «Святые мощи уже 3 недели остаются в беспорядке с растерзанными по гробнице одеждами» Любавин А.Н. Последний ризничий Саввино-Сторожевского монастыря – архимандрит Ефрем. Доклад к международной конференции «Подвиг монашества в отечественной истории». М., 1998. Архив автора, с. 4..
Чувства верующих были возмущены. Отец Сергий Булгаков писал по поводу поругания святых мощей по всей России следующее: «Может ли кто бы то ни было без содрогания подумать о том, чтобы разрыть могилу своего отца, матери, близких, нарушить могильный покой для того, чтобы расследовать содержимое... Но вот приблизился торжествующий хам и, став перед ракой подбоченясь, в позе наглого вызова, все перевернул, перетряс и заявил, что там ничего нет, кроме пыли и костей... Туда, куда верующие в благочестивом смирении не дерзали поднять очи, где царил священный мрак, было внесено электрическое освещение, и грязные лапы стали разбирать содержимое в святой раке» Цит. по книге: Рогозянский А.Б. Страсти по мощам. СПб., 1998, с. 15..
В конце марта прихожане составили заявления в наркоматы Внутренних дел и Юстиции с жалобой на оскорбительные действия местных властей, указав, что «грубость и издевательство членов комиссии по вскрытию мощей дошли до того, что один из членов комиссии несколько раз плюнул на череп Саввы, останки которого составляют святыню русского народа». Прихожане просили передать на хранение раку со святыми мощами общине верующих при монастыре; чтобы «местными властями был, чрез посредство монастырских священнослужителей, придан раке преподобного Саввы и его мощам приличествующий вид... обращаемся... с горячею и усерднейшею просьбою передать ей раку с мощами преподобного Саввы, глубоко почитаемого своего молитвенника и благодатного помощника, на хранение – под полную ответственность за сохранность как раки, так и находящихся в ней мощей, саму же раку оставить на том же месте, где она находится в настоящее время. Исполнением таковой просьбы общины будет хоть несколько удовлетворено глубоко оскорбленное чувство православно верующих членов ее» Государственный архив Российской Федерации. Ф. 393, оп. 1, д. 111, л. 59-60.. Заявление подписало 113 человек, из них 6 монашествующих (иеромонахи Нафанаиа, Илиодор, Савва, иеродиакон Иоасаф, архидиакон Тофий, одно имя неразборчиво), три учителя Звенигородского духовного училища (А.Х. Максимов, Т.Л. Яницкий, А.Г. Халанский), жители Звенигорода и окрестных селений (Вороновы, Крашенинниковы, Кругловы, Горюновы, Бабакины, Николаевы, Алексеевы, Уточкины, Богдановы и др.).
Защита прихожанами звенигородской святыни ни к чему не привела. 5 апреля 1919 года святые мощи преподобного Саввы вывезли из монастыря. Подробности этого дня известны из очередного донесения игумена Ионы епископу Можайскому Димитрию (Доброседову). «В монастырь явились несколько членов Звенигородского исполкома с оружием в руках. Расставив стражу, они вызвали наместника монастыря, ризничего и духовника и предъявили им бумагу, в которой предписывалось изъять из монастыря мощи святого Саввы и передать их в музей, причем всякое сопротивление угрожало строгой карой. Члены исполкома потребовали, чтобы представители управления монастыря вынули мощи из раки и передали им, но те отказались. Тогда члены Звенигородского исполкома решили действовать сами. Сами взяли мощи из раки, завернули их в две скатерти и газетную бумагу, а затем увезли из монастыря» Государственный архив Российской Федерации. Ф. 130, оп. 1, д. 213, л. 6-8..
Прихожане решили до конца защищать свою святыню, и 15 апреля посланцы из Звенигорода пришли на московскую квартиру к профессору церковного права Николаю Дмитриевичу Кузнецову. Это был замечательный человек, юрист по образованию, который бескорыстно помогал верующим из многих приходов сориентироваться в непростой ситуации и выбрать единственно правильный путь в деле защиты православных святынь от посягательств со стороны безбожной власти.
По просьбе верующих из Саввина монастыря Кузнецов составил заявление в Совнарком, которое уже на следующий день было отправлено по адресу. В заявлении содержалась требовательная просьба «произвести дознание по этому делу и привлечь виновных к ответственности... Останки святого Саввы, хотя бы в виде костей его, составляют святыню для русского народа, и они целые века находились в соборном храме монастыря. Увоз же их как обыкновенной вещи в скатерти и газетной бумаге для помещения в музей не только нельзя назвать действием корректным по отношению к православному народу, но он явно оскорбляет религиозное чувство народа. Стоит только послушать, как реагирует на все это местное население, и каждый агент власти поймет, как бестактно он поступил и как вредно. Эта бестактность и грубость может отразиться на отношении народа к власти, которая объявляет себя исключительно народной» Государственный архив Российской Федерации. Ф. 130, оп. 1, д. 213, л.6-8.
Заявление заканчивается краткими объяснениями со ссылками на святых Отцов и церковную историю, что под святыми мощами подразумеваются любые останки, а не только в виде нетленного тела, поэтому борьба большевиков против так называемого «церковного обмана» нелепа. Вместе с Кузнецовым в составлении письма участвовал последний обер-прокурор Синода, председатель Совета объединенных приходов А.Д. Самарин.
Результатом этих заявлений стало расследование дела о ходе вскрытия святых мощей преподобного Саввы. О начале следствия распорядился лично председатель Совнаркома Ленин. Следствие поручили вести «специалисту по борьбе с религией», следователю VIII-го ликвидационного отдела Наркомата юстиции И. Шпицбергу Кампания по вскрытию и ликвидации святых мощей осуществлялась особым восьмым отделом Наркомата юстиции в ходе проведения в жизнь Декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». (Рогозянский А.Б. Страсти по мощам. СПб., 1998, с. 11)..
Проводилось следствие в самом монастыре с июня до середины июля 1919 года. О методах ведения следствия Шпицбергом Н.Д. Кузнецов говорил следующее: «Шпицберг их [монахов и прихожан] запугивал, угрожал сгноить в тюрьме. Словом, получилось такое впечатление, что следствие велось по заранее намеченному плану» Государственный архив Российской Федерации. Ф. 353, оп. 4, д. 391, л. 29 об.. Наместник монастыря о. Иона утверждал: «Шпицберг записывал собственноручно и мне не давал читать... Следователь угрожал мне... Меня оскорбил гражданин Шпицберг, который сказал, будто бы я обращался к нему с просьбой: если монастырь закроют, то я не знаю, где существовать. Я никогда не обращался, и Шпицберг совершенно изменил мои слова... Он говорит: «Снимайте сан, переходите на службу, и мы вас обеспечим» Государственный архив Российской Федерации. Ф. 353, оп. 4, д. 391, л. 49 об. 318 об.. Но как бы ни извращал Шпицберг факты и свидетельства, живое слово прорывалось и через ложь. Так, в показаниях 91-летнего иеросхимонаха Владимира (мирское имя – Ульянин Владимир Николаевич) есть такие слова: «Прп. Савва и посейчас является ко мне в келию и со мной беседует и даже произносит мне проповедь, а иногда меня и порицает... Вскрытие мощей для меня – грех» Голубцов С.А. Ук. соч., с. 61..
Основной вывод Шпицберга после проведенного им в монастыре расследования состоял в том, что саввинские монахи и прихожане хотели дискредитировать советскую власть. Об этом Шпицберг докладывал на заседании коллегии Наркомата юстиции 15 июля 1919 года. В результате действия большевиков были признаны «правильными и соответствующими революционной дисциплине». Профессора Н.Д. Кузнецова постановили привлечь в качестве обвиняемого как «интеллектуального руководителя всей этой компании», а саввинских монахов обвинили в инсценировке событий. Дело признали незаконченным и решили передать в Московский губернский революционный трибунал для дальнейшего расследования.
Полгода спустя, в середине января 1920 года, в Московском губернском революционном трибунале слушалось дело № 386 по обвинению ряда граждан в контрреволюционной деятельности, печально известное как «дело церковников». Значительная часть дела посвящалась звенигородским событиям. Обвинение звучало так: «О распространении клеветнических слухов об оскорбительном для верующих поведении участников вскрытия мощей преподобного Саввы Сторожевского». Некоторым обвиняемым по этому делу был вынесен смертный приговор, затем замененный длительными сроками заключения.
После кощунственного вскрытия и изъятия честных мощей преподобного Саввы, казалось, осиротела Звенигородская земля. Вот тут-то и вспомнилось древнее монастырское предание: незадолго до своей кончины прп. Савва «в одно время заплакал и сказал своей братии: «Придет время, на земле люди забудут Бога и будут над Ним смеяться, к власти придет Антихристова сила. Она выгонит меня из монастыря, но я совсем не уйду. Я переселюсь в другое место, где еще часть людей не забудет Бога, и я буду за них молиться перед концом света»». Это пророчество было даже напечатано в советских газетах тех лет как доказательство контрреволюционности монашества.
Когда увезли святыню – словно сама жизнь ушла из обители. Ни иноки, ни прихожане первоначально не хотели верить, что св. мощи надолго покинули родные стены. Вскоре после того, как святыню вывезли из монастыря, иеросхимонах Владимир говорил, что св. мощи просто сокрыты от поруганий, потом явятся вновь и это будет новое чудо. В июне 1919 года за св. мощами в Москву даже отправился о. Ефрем; во всяком случае, на благополучный исход его поездки надеялись в обители, т.к. прошел слух, что советская власть решила возвратить святыню в монастырь. Но чуда не произошло; более того, в этом же месяце обитель была закрыта, и все ее иноки разогнаны.
Горельефы святых Отцов, сброшенные с фасадов храма Христа Спасителя. 1930-е гг.
Верующие у стен Симонова монастыря в Москве во время изъятия церковных ценностей. 1922 г.
Изъятие икон представителем советской власти. 1921 г.
Этап. Тюрьма, лагерь, ссылка – дорога, по которой прошли миллионы православных верующих. Фото начала 1930-х гг.
Колокол, снятый с колокольни Страстного монастыря. Фото 1930-х гг.
Русская Православная Церковь
Николаевский Собор
Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян
