«Опишу один случай, из которого ясно видно, как отозвался святой Архангел Гавриил на усердную молитву к нему, обращенную лицом, очень почитавшим великого служителя Тайн Божиих, что может служить большим утешением нам на земле.
В 1925 году я провел месяц в Аносиной пустыни, недалеко от Звенигорода. За год перед этим я тоже там провел часть лета и познакомился с двумя московскими учительницами - милыми, симпатичными и глубоко верующими девушками.
Приехав туда снова в 1926 году, я был рад встретиться с ними и узнать, что они тоже проведут часть лета близ пустыни в соседней деревне Аносине, где наняли уже помещение.
Мы встретились с ними скоро еще раз и условились друг друга навещать. Они познакомили нас со своей подругой Н., тоже московской учительницей, впервые бывшей в Аносине и очень довольной своим приездом туда. Когда мы с ними прощались, наша новая знакомая обратилась ко мне с просьбой прийти к ней в воскресенье после обедни и освятить новую избу, которую она наняла в этой деревне, отслужив молебен с водосвятием. В назначенный день мы отправились к ней в деревню.
В углу сиявшей белыми стенами и пахнувшей смолой недавно срубленной избы стоял столик, на котором находилась чаша с водой, два подсвечника с восковыми свечами и самая простая олеографическая икона Архангела Гавриила, наклеенная на фанеру и прислоненная к стене. Перед иконой теплилась лампада.
Учительница Н. просила меня отслужить вместе с водосвятием молебен святому Архангелу Гавриилу с акафистом ему, для чего вручила мне рукописный акафист.
Отслужив молебен и окропив избу освященной водой, я остался, по приглашению хозяйки, напиться чаю. За чаем я выразил большую радость, что мне удалось прочитать так хорошо написанный акафист, объяснив, что многие наши акафисты очень неудачно составлены, отличаясь многословием с нанизыванием разного рода похвальных выражений и эпитетов, часто повторяющихся и неблагозвучных. Авторы их не вдохновлялись, а часто механически кропали одну строчку за другой, больше придерживаясь условной формы, чем заботясь о содержании.
Тогда хозяйка-учительница объяснила мне, что она является автором так понравившегося мне акафиста, и рассказала следующее:
«Я с юных лет особенно почитаю Архангела Гавриила как провозвестника Божиих Тайн и благовествовавшего Пресвятой Деве Марии о рождении от Нее Спасителя.
Каждый день я усердно ему молилась, прося помощи и поддержки. Мне было прискорбно, что у меня нет иконы Архангела Гавриила, и я просила, чтобы он помог мне получить как-нибудь его святое изображение.
Однажды утром, около года тому назад, я особенно усердно молилась Архангелу Гавриилу. Вдруг угол, увешанный иконами, как бы раздвинулся, и передо мною предстал Архангел Гавриил. Он молча, с тихой улыбкой на меня посмотрел, и затем стены как бы вновь сдвинулись, и видение, которое продолжалось несколько мгновений, прекратилось.
Архангел Гавриил был одет в белую тунику, вместо ораря на плечах, как обыкновенно изображают на иконах, у него были голубого цвета узкие ленты, перекрещивающиеся на груди. Я не испугалась, но смутилась, а потом на душе стало так радостно.
Только что видение окончилось, в комнату вошла моя мать и обратилась ко мне с фразой: «Какими это ты духами надушилась? Какой чудный запах». Такой аромат наполнил всю мою комнату.
Я долго была в восторженном и одновременно в благоговейном состоянии, мысленно благодаря Архангела Гавриила за то, что он удостоил меня его лицезреть в телесном виде.
Вдруг раздался стук в дверь, и в комнату вошла моя двоюродная сестра, тоже учительница, с каким-то свертком и, поздоровавшись со мной, сказала: «Представь себе, какой со мной произошел случай, объяснить который я не в состоянии. Только что я оделась, вышла из квартиры и начала спускаться с лестницы, намереваясь перед началом занятий зайти по делам, как появилась назойливая мысль, что я что-то забыла в своей комнате, что мне что-то нужно сделать. Навязчивая мысль так меня охватила, что я поднялась в свою квартиру, открыла комнату и остановилась, недоумевая, что же мне далее делать. Машинально подошла к комоду, открыла верхний ящик и зачем-то стала перебирать содержимое. В левом углу у меня, между прочим, лежат разного рода бумаги, справки, рисунки, узоры и среди них бумажная икона Архангела Гавриила, о которой я совсем забыла. Я знаю, что ты верующая, и мне неожиданно пришла мысль отвезти тебе эту икону, и я успокоилась. Возьми ее, пожалуйста».
Перед этой иконой, которую я наклеила на фанеру и освятила, Вы и служили сегодня молебен и читали акафист.
Что касается самого акафиста, то написала я его при следующих обстоятельствах.
После описанного видения я стала особенно усердно молиться Архангелу Гавриилу, скорбя, что ему не составлено до сих пор акафиста, почему я не могу его достойным образом прославлять. Вскоре после этого меня стала преследовать мысль: «Напиши акафист Архангелу Гавриилу».
Я отгоняла эту мысль, так как, во-первых, недостаточно хорошо знаю славянский язык, а, во-вторых, не так знакома с той формой, которой следует придерживаться при составлении акафистов, почему саму идею написать акафист считала дерзновенной.
Но мысль эта меня не оставляла и стала такой упорной, что я, наконец, взялась за перо и, после молитвы, начала составлять акафист. Откуда-то мне стали приходить в голову славянские слова и речения, мысль прославить великого служителя Тайн Божиих стала облекаться в звучные слова и стройные предложения, н в довольно непродолжительное время акафист был написан.
Я решила отнести его Святейшему Патриарху и просить его велеть рассмотреть составленный мною акафист и благословить его читать. Святейший Патриарх принял меня хорошо, выслушал мое ходатайство и сказал: «Я передам в Синод на рассмотрение составленный Вами акафист Архангелу Гавриилу, но предупреждаю, что Вы поучите ответ нескоро, так много поступило к нам на рассмотрение акафистов и молитв, составленных в последнее время».
Через две недели был праздник «Собор Архангела Гавриила», и я решила накануне пойти в церковь, бывшую прежде при почтамте, посвященную Архангелу Гавриилу, и отстоять там всенощное бдение. Служебные и другие дела меня задержали, и с большим опозданием я могла пойти в церковь. Едва я туда вошла, как открылись царские врата, и на середину храма вышел Святейший Патриарх, окруженный сонмом епископов, священников и, к великому моему удивлению и радости, начал читать составленный мною акафист.
Для меня стало совершенно ясным, что мысль написать акафист мне внушена Архангелом Гавриилом и что он помог мне в этом труде и руководил моею слабою рукою. Через день я пошла к Святейшему Патриарху и получила от него свою рукопись и благословение читать составленный мною акафист; причем в рукописи не было изменено ни одной фразы, ни одного слова» [7, с. 142-146].