Страна еще несколько лет пребывала в полном разорении, лишь постепенно и с большим трудом изживая тяжелейшие последствия Смутного времени. По окраинам продолжали разбойничать казачьи шайки (особенно атамана Заруцкого, который впоследствии был схвачен в Астрахани и казнен), кое-где мародерствовали отряды шведов и поляков. Лишь в 1617 г. шведы возвратили по так называемому Столбовскому миру Новгород, Старую Руссу, Гдов, Порхов и Ладогу, оставив все же за собой побережье Балтики, от которой Москва оказалась отрезанной, так что путь на Запад тем самым был почти полностью закрыт.
В 1618 г. в деревне Деулино состоялось заключение мира и с Польшей. При этом Россия временно лишилась Смоленска и Северской области; к тому же королевич Владислав не отказался от претензий на московский престол (это произошло только в 1634 г.). В перспективе война с Польшей представлялась неизбежной. По условиям Деулинского мира в Москву наконец смог вернуться отец Михаила - митрополит Филарет, которого вскоре же и возвели в сан Патриарха всея Руси (святительствовал с 1619 по 1633 г.). Он стал духовным и политическим руководителем царствующего сына: оба они именовались «Великими Государями».
Страна начала постепенно крепнуть: были составлены «писцовые книги», отразившие полную картину демографического и хозяйственного состояния Московского Царства, что позволило распределить подати (налоги); возобновились экономические и культурные отношения с иностранными государствами; началось реформирование армии, строились новые заводы (в том числе литейные, стеклянные); было обращено внимание и на просвещение (в кремлевском Чудовом монастыре открылась первая небольшая греко-латинская школа).
По благословению Патриарха Филарета широкое участие в восстановлении должного порядка в церковной жизни приняли иноки Троице-Сергиева монастыря во главе с архимандритом Дионисием. В храмах стали чаще слышны ежедневные проповеди, монахи - почитатели памяти преподобного Максима Грека - издали его труды и продолжили начатое им исправление богослужебных книг; под их присмотром все более стало развиваться книгопечатание в целом.
При Филарете расширилась и миссионерская деятельность, особенно в Сибири, дальнейшую колонизацию которой Патриарх всячески поддерживал: он переселял туда хлебопашцев и мастеровых, помогал в строительстве храмов и в развитии церковной жизни. В 1620 г. Филарет направил в Сибирь первого архипастыря, посвятив игумена Хутынского монастыря Киприана в сан архиепископа Тобольского. Вообще значение Церкви при этом Патриархе-Государе чрезвычайно усилилось, что весьма способствовало дальнейшему укреплению Московского Царства, а также содействовало росту духовного авторитета Русской Церкви среди братских Православных Церквей.
Постепенно, с ростом своей мощи Россия начинает восприниматься ее православными соседями как возможная их защитница - равно от натиска и католического Запада, и мусульманского Востока. В этом смысле, например, показательно, что после разорения Иверии (Грузии) персидским шахом Аббасом кахетинский Царь Теймураз I решил обратиться к Царю Михаилу с просьбой о помощи, в результате чего части Грузии (Кахетия, Карталиния и Имеретия) приняли российское подданство.
Побочным следствием этого религиозно-политического события стало обретение Россией еще одной христианской святыни. Пытаясь улучшить дипломатические отношения с Москвой, шах Аббас прислал в 1625 г. в дар Михаилу похищенную персами в Грузии из Мцхетского собора ризу-хитон Самого Христа - тот хитон, в котором, по преданию, Он был распят на кресте. Истинность святыни была испытана и засвидетельствована ее возложением (после общенародного недельного поста и молитвы) на различных больных, получивших чудесные исцеления. В память принесения Ризы Господней в Москву и положения ее в особом ковчеге в кремлевском Успенском соборе Церковь учредила ежегодное празднование 10 (23) июля.
Пожалуй, единственное положительное следствие Смутного времени - некоторое повышение уровня религиозности русского общества, вновь ясно осознавшего, что без помощи Божией и крепкой веры страна не выдержала бы такого страшного испытания. Реальным результатом этого стало на какое-то время относительно устойчивое равновесие государственного и церковного начал в общественной жизни, равнозначность и внутреннее единство власти царской и власти патриаршей. Своеобразным символом такого единения служило, в частности, ежегодно совершавшееся церковное «действо», так называемое «Шествие на осляти», традиция проведения которого восходит еще ко временам Патриарха Иова.
В конце Великого поста, в праздник Вербного воскресенья, из Кремля к храму Василия Блаженного и даже вокруг всех кремлевских стен шла процессия, изображавшая торжественный въезд Христа в Иерусалим, перед Его будущим распятием. Спасителя при этом символизировал сам Патриарх, восседавший на коне (заменявшем осла), в то время как Царь шел рядом, держа в руке поводья, подобно смиренному «ученику Христову».
Такое «общественно звучавшее» смирение, соединенное с самым искренним милосердием, Царь проявлял и в другие праздничные дни. Например, в день Святой Пасхи он всегда посещал богадельни и тюрьмы, христосуясь с несчастными и собственноручно одаривая их пасхальными царскими милостынями.
Однако в определенном сращивании в обществе государственно-гражданского, преимущественно секулярного, т.е. мирского, начала с началом церковным таилась и своя опасность: насколько Церковь одухотворяла институты государственной власти, настолько же и сама нередко оказывалась доступной известному влиянию мира. И вот давняя естественная религиозность Древней Руси исподволь, в первое время только в высших социальных слоях, начинает отныне как бы размываться отдельными проявлениями обмирщенности гражданского сознания, особенно в связи с постепенным проникновением на Русь элементов западноевропейской, более секулярной, а зачастую и вовсе внерелигиозной, культуры.
Процесс наступающей секуляризации теперь все зримее находит свое выражение как в древнерусской культуре в целом, так и в православном искусстве, - и в иконописи, становящейся все более поверхностно-эстетизированной, и в церковном зодчестве, в которое нередко начинают привноситься элементы сугубо гражданской, - светской архитектуры.
На смену строгим формам величественных соборов предыдущего столетия все чаще приходит многочастность и измельченность архитектурных объемов, растет увлечение наружным декоративным убранством - обилием резного орнамента, цветных «поливных» (т.е. покрытых глазурью) изразцов и венчающих карнизы стен полукруглых или килевидных кокошников. Ярким примером такого рода церковного зодчества может служить построенный в Москве в 1635-1653 гг. храм Троицы в Никитниках: в его великолепном декоре уже немало чисто светского «узорочья», ранее более свойственного мирским сооружениям типа боярских или царских теремов.
Вначале не столь заметное, постепенное снижение в XVII в. самого уровня российской духовности сказалось, естественно (причем в первую очередь), на монашеской жизни в России: количество вновь устраиваемых монастырей в это время резко сокращается, но, главное, явно уменьшается число истинных подвижников благочестия.
Однако и тогда все же не до конца оскудела Русская земля своими святыми. Так, в Троице-Сергиевом монастыре прославились преподобные архимандрит Дионисий (+ 1633) и ученик его, монастырский книгохранитель, блаженный Дорофей Трудник (+ 1622), в Соловецком - преподобный игумен Иринарх (+ 1628) и преподобный Диодор Юрьегорский (+1633), в Вятке - юродивый блаженный Прокопий (+ 1627).
В Сибири в это время вел строгую подвижническую жизнь бездомного бедняка святой праведный Симеон Верхотурский (1607-1642). Дворянин родом, он зарабатывал себе на пишу и кров шитьем одежды. Как некогда святой Прокопий Устюжский, Симеон почасту молился на утесе над рекой Турой. Этот добрый и смиренный полуюродивый неустанно сеял семена веры среди местных язычников-вогулов; собственным примером, своею искренней и благодушной личностью он учил их истинному христианскому благочестию. На его могиле впоследствии совершалось множество чудесных исцелений, а в 1704 г. мощи блаженного праведника с честью положили в Свято-Николаевской Верхотурской обители.
И хотя жатва русской святости в эту эпоху оказывается уже не столь обильной, как прежде, но и в первой половине XVII столетия христианских подвижников (главным образом монашествующих) было еще немало: не менее 70-80 имен трудившихся в эти десятилетия на ниве иноческого благочестия вошли впоследствии в церковные святцы.
Вообще же, в основных своих чертах жизнь Церкви на Руси в это время отличалась известным спокойствием, относительной внутренней тишиной и всячески, притом вполне искренне, поддерживалась государственной властью. Полностью утвердившись в своих правах, традиционным для страны стал институт патриаршей власти.
Преемником Патриарха Филарета явился Патриарх Иоасаф (святительствовал с 1634 по 1641 г.), бывший архимандрит Псково-Печерского монастыря, а затем архиепископ Псковский. Этот кроткий и добрый архипастырь всячески старался сохранить прежнюю традицию монастырского строительства: при нем были основаны три новые обители и восстановлены пять старых. Продолжил он и издание богослужебных книг: по его повелению в Москве напечатали Требник, Устав, Служебник и Октоих (Осьмогласник).
Еще бо́льшую поддержку дело церковного книгопечатания нашло при следующем Патриархе - Иосифе (святительствовал с 1642 по 1652 г.). Он благословил выпуск первых изданий «житий» преподобных Сергия и Никона Радонежских, преподобного Саввы Сторожевского, трудов некоторых святых Отцов и аскетов («Слова» преподобного Ефрема Сирина, «Лествица» преподобного Иоанна, «Поучения» аввы Дорофея, «Толкования на Четвероевангелие» блаженного Феофилакта), а также различных сборников полемического характера против католиков и протестантов («Кириллова книга», «Книга о вере»). Всего тогда вышли из печати книги 36 наименований, причем 14 из них никогда ранее на Руси не издавались.
В неменьшей степени Патриарх Иосиф уделял внимание и делу духовного просвещения. Именно по его благословению в 1648 г. при московском Андреевском монастыре было открыто духовное училище, или Ртищевское братство (названное так по имени инициатора этого начинания боярина Феодора Ртищева). Первосвятитель не был чужд и участия в решении некоторых вопросов внешней российской политики, если это как-то связывалось с вопросами непосредственно церковными. Недаром именно Патриарх Иосиф сыграл немаловажную роль в воссоединении Украины (Малороссии) с Россией, поддержав его идею на специально созванном в столице Соборе 1651 г.
Процесс объединения двух братских народов имел долгую и скорбную предысторию. Положение православных в прежних южнорусских землях в границах тогдашнего Литовского княжества было весьма тяжким и ранее, хотя свобода их вероисповедания до воссоединения Литвы с Польшей (так называемой Люблинской унии 1569 г.) в определенной мере все же сохранялась. После подписания унии Орден иезуитов, основавший высшую школу в Вильно, развил усиленную деятельность по окатоличиванию местного населения. Одновременно некоторые епископы, иногда прямые ставленники польского короля, стали изменять Православию, поддерживавшемуся тогда по большей части лишь рядовым духовенством и простыми мирянами. Многие из приверженцев отеческой веры, пытаясь как-то противостоять католической экспансии, создавали православные братства, находившие поддержку Константинопольского и Московского Патриархов.
Однако в 1596 г. часть южнорусского епископата (канонически тогда уже никак не связанного с Московским Патриархатом) подписала акт объединения с католическим Римом - так называемую Брест-Литовскую унию. Собравшийся в Бресте Собор раскололся надвое, и присутствовавшие на нем Экзархи (представители) Патриархов Константинопольского и Александрийского - Никифор и Кирилл - лишили сана подписавшего унию тогдашнего митрополита Киевского Михаила (Рагозу) и всех его единомышленников-епископов как отступников от православной веры. Но сила была на стороне короля: повсюду началось преследование православного духовенства, иночества, а также простых мирян и их братств. Экзарха Кирилла заточили в тюрьму, где он и умер от голода.
И тем не менее Православие в Южной Руси не погибло. В 1615 г. в Киеве основывается новое братство, и с его помощью здесь начинается некоторое возрождение православной церковной жизни. Результатом этого явилось поставление в 1620 г. на долго пустовавшую Киевскую кафедру митрополита Иова (Борецкого; + 1631). Посвятил его (как и ряд других епископов) сам Патриарх Иерусалимский Феофан, возвращавшийся тогда в Святую Землю из Московии, причем посвящение это смогло осуществиться только под непосредственной защитой гетмана запорожских казаков Петра Кононовича Сагайдачного (?-1622).
Иезуиты и все униаты всполошились; польский король Сигизмунд III не признал новопоставленной иерархии, и его войска вскоре взяли Киев, подвергнув город нещадному разорению. Лишь прибывший сюда гетман Сагайдачный освободил православных, изгнав католиков и униатов.
В это время митрополит Иов призывал в своем «Советовании о благочестии» все духовенство «возбуждать и приготовлять к святому мученичеству как самих себя, вспоминая слова Христовы - пастырь добрый душу свою полагает за овцы, так и сердца народа, и чтобы с радостию переносили расхищение и разграбление своих имуществ, и терпели бы - как за вины, притеснения от властей, а также и оковы; наконец, охотно - мученически принимали бы всякую смерть ради Господа»Толстой М.В. Указ. соч. С. 530-531.. Митрополит просил помощи у Москвы, но Царь Михаил не мог тогда нарушить мир с Польшей и предложил подождать более подходящего времени - оно наступило только через три десятилетия.
Из малороссийских церковных деятелей той поры наиболее известен Петр (Могила, или Мовила), митрополит Киевский (святительствовал с 1633 по 1646 г.), один из самых просвещенных людей своего времени, бывший архимандрит Киево-Печерского монастыря, основавший знаменитую Киево-Могилянскую высшую школу - центр духовного образования всей Южной Руси.
В историю Церкви митрополит Петр вошел как автор Катехизиса (педагогического свода основных вероучительных истин Православия), к сожалению, не всегда и не во всем действительно строго православного в догматическом отношении, поскольку и он (как, впрочем, и многие другие южнорусские иерархи, волей-неволей близко соприкасавшиеся с латинским Западом) не избежал некоторого влияния римско-католической догматики. Последнее, однако, вполне можно если не оправдать, то хотя бы понять, если учесть, что тогда даже в православных академиях обучались по западным, латинским учебникам из-за отсутствия собственных. Святитель Петр трудился и над подготовкой новых, исправленных редакций Служебника, Цветной Триоди и Большого Требника, текстами которых и поныне пользуется Русская Православная Церковь в своей богослужебной практике.
Петр Могила стал зачинателей восстановления многих древних святынь в Киеве, таких, например, как Десятинная церковь; при этом под ее развалинами обрели священные останки великого князя Владимира.
В Юго-Западной Руси в период святительства Петра Могилы высокой подвижнической жизнью прославились преподобные Афанасий Брестский (+ 1648) и Иов (по прозванию Железо), игумен Почаевский (1551-1651).
Преподобный Афанасий смело обличал польский сенат и короля в кровавых преступлениях против Православия, обращаясь, например, в одной из своих речей к правительству так: «Отступники от святой веры, надменные ложным просвещением, еще немалое время будут преследовать исповедников истины небесной; но настанет время, когда в Бресте и во всей окрестной стране процветет Православие и сияние его уже не померкнет; там, где будет лежать тело мое, козни врагов, отступников от святой веры, будут бессильны»Толстой М.В. Указ. соч. С. 545.. За подобные обличения унии Афанасий 5 (18) сентября 1648 г. был обезглавлен.
Другой известный инок, преподобный Иов, начал монашеский путь в Угорницком Спасо-Преображенском монастыре, в Червонной Руси (Галичине). Отсюда его вызвал к себе князь Константин Острожский (1526-1608), поручив ему руководить братией Свято-Воздвиженской обители, близ г. Дубно. Именно в этот период преподобный Иов благословил печатника - «друкаря книг невиданных» Ивана Федорова на подготовку к изданию его знаменитой «Острожской Библии».
Около 1600 г. Иов из-за притеснений со стороны католиков перебрался в Свято-Успенский Почаевский монастырь, издавна известный своей чудотворной иконой Божией Матери «Почаевской», принесенной туда в 1537 г. греческим митрополитом Неофитом.
Еще в 1597 г. Почаевскую обитель основательно перестроила местная ревнительница Православия, помещица Анна Гойская, но позднее, в 1623 г., ее наследник, протестант Форлей, стремясь уничтожить ненавистный ему монастырь, послал туда слуг, которые разграбили обитель и унесли с собой чтимый образ Божией Матери. Мало того, Форлей вместе с женой тут же, в монастыре, начал богохульствовать, издеваясь над православной Евхаристией и Божией Матерью, за что жена, по преданию, немедленно впала в «одержимость злым духом». Ее мучительная болезнь прекратилась лишь после возвращения Форлеем чудотворной иконы в обитель.
В Почаеве преподобный Иов сначала жил в уединенной пещере, непрестанно творя Иисусову молитву, но вскоре по просьбе братии стал монастырским игуменом, пользуясь неизменным уважением за глубокую молитвенность, трудолюбие и мягкий, добрый нрав. Не забывал он и о дальнейшем храмоздательстве в обители: так, в 1649 г. благодаря его заботам в ней появился храм во имя Святой ТроицыДо нашего времени древние монастырские постройки не сохранились; в 1771-1783 гг. на их месте графом Н. Потоцким был возведен великолепный, в барочных архитектурных формах, Успенский собор, а в 1906-1911 гг. по проекту А.В. Щусева выстрочен также и новый Троицкий храм в стилизованных формах древнерусского зодчества..
Через семь лет после кончины Иова тогдашний митрополит Киевский Дионисий (Болобан) удостоился явления этого почаевского святого, сказавшего, что Господу угодно открыть его мощи. 28 августа (10 сентября) 1659 г., вскрыв гроб Иова, Митрополит с монастырской братией обрели мощи преподобного нетленными; они почивают в обители и поныне.
Лишь нескольких лет не дожил Иов до долгожданного воссоединения Украины с Россией: оно совершилось уже при новом московском Царе - Алексее Михайловиче...
Русская Православная Церковь
Николаевский Собор
Авторское право © 2012-2024.
Разработчик: Капитула Ян
